Повреждение мозга у детей. 1960-1970 годы — десятилетие роста и расширения. Часть 4

Я снова почувствовал, что был на самом краю понимания, и я очень медленно думал, чтобы не заплутать снова.

 

 

 

Если Марк в четыре года вел себя как шестимесячный, это означало, что, пока мы не увидели его впервые, ему потребовалось сорок восемь месяцев, чтобы достичь шестимесячного состояния, так что его общим прогрессом была только 1/8 от того, каким он должен быть.

 

 

 

 

Сейчас, если за год, что мы наблюдали его, он прибавил год в возрасте, но полтора года в развитии, то это совершенно грандиозно! Его скорость прогресса подпрыгнула с 1/8 от нормы до 1 и 1/2..

 

Нормы? Что есть нормально? Было ли это — это могло бы быть -просто сказать, что пятилетний ребенок нормален, когда он может делать то же, что и другие здоровые

 

пятилетние, когда им пять лет?

 

Теперь мои мысли мчались, и все попытки заставить их течь медленно пошли прахом. Я буквально бежал к моему дому. Я вбежал в дом, в свою квартиру и закрыл дверь на ключ. Я собрал карандаши, ручки, бумагу, цветные мелки и кнопки. Я включил свет над чертежной доской и прикрепил большой лист чертежной бумаги. Наверху я вывел печатными буквами: «ПРОФИЛЬ РАЗВИТИЯ». Я не очень хорошо вывел это. Я запыхался от бега, был возбужден, и моя рука дрожала.

 

Если бы я смог сделать то, что, как я начинал верить, могу сделать, то у меня будет простой, практичный, пригодный, надежный и подходящий инструмент для измерения степени неспособности и скорости прогресса детей с повреждениями мозга. Без возможности измерять не может быть никакой науки, и я был встревожен отсутствием у нас способности измерять наши собственные результаты в течение многих лет. Если это сработает, мы могли бы измерять наши результаты — и наши успехи, и наши неудачи. И было невозможно сказать, что важнее.

 

Прощайте, слава Богу, выражения типа «он выглядит лучше», которые я слушал в методических лечебных центрах по всему миру в течение многих лет. Действительно, любые заявления о том, что ребенок «выглядит лучше», были давно запрещены в Институте. (Если кто-то, не удержавшись, все же говорил это, то был стандартный ответ: «Не говорите мне, что он выглядит лучше. Мне неинтересно ваше мнение. Что он может сделать такого, что не мог делать прежде? «)

 

Неудивительно, что я долго чувствовал себя на краю этого. В течение многих лет мы спрашивали друг друга: «Что он может сделать такого, что он не мог делать прежде?» Это было ключом.

 

Теперь я был уверен, что есть ключ к великому замыслу Природы. Столь простой. Столь ясный. Он всегда был там, прямо перед моими глазами. Неудивительно, что я не мог найти его. Очевидное всегда труднее всего оценить. Нужно было поработать.

 

Как Шарпи узнала, что Марк вел себя, как шестимесячный ребенок, год назад?

 

Это было просто. Мы изучили сотни здоровых шестимесячных детей. Здоровый шестимесячный мог ползать, но не на четвереньках. Он мог издавать некоторые значащие звуки, но не все. Он имел хватательный рефлекс, и он мог отпускать. Он имел довольно хорошее зрение и мог видеть очертания очень хорошо. Он мог хорошо понимать много значащих звуков и имел довольно хорошую чувствительность тела.

 

Как Шарпи узнала, что он теперь действовал как здоровый восемнадцатимесячный ребенок? Это было тоже легко. Мы видели сотни здоровых восемнадцатимесячных. Восемнадцатимесячные могли ходить, они могли сказать приблизительно восемнадцать слов, они могли подбирать крошечные объекты большим и указательным пальцами. Они могли делать эти моторные действия потому, что они могли концентрировать взгляд. Они могли понимать много слов, и они могли чувствовать третье измерение.

 

Вот то, что она сделала. Это — действительно все, что она сделала. Я смотрел на чертежную доску, на которой я написал: «ПРОФИЛЬ РАЗВИТИЯ». Я был готов начать.

 

В прошлом мы говорили о детях в возрасте только до года, и мы говорили о четырех существенных стадиях. Теперь мы знали, что с возраста одного года приблизительно до шести лет, когда все основные человеческие неврологические процессы функционируют в полной мере, было еще три дополнительные стадии.

 

Таким образом, всего было семь стадий в жизни ребенка, представляющих полный спектр развития от рождения до появления и вступления в действие всех человеческих функций.

 

Семь стадий в спектре цикла развития мозга. Так же, как и семь цветов в спектре видимого света.

 

Я нарисовал семь горизонтальных полос и слегка раскрасил в цвета спектра, начиная с основания: красный, оранжевый, желтый, зеленый, синий, индиго и фиолетовый.

 

В общем, я нарисовал семь горизонтальных полос, и, так как я хорошо знал за годы наблюдений за разными детьми приблизительные возрасты, в которых нормальный ребенок переходил от стадии к стадии, я внес их в рисунок.

 

Мы знали, что ребенок двигается вверх через эти семь стадий по мере последовательного вступления в игру более высоких стадий мозга. Начиная с основания, я заполнил их: ранний ствол мозга и продолговатый спинной, ствол мозга и ранние подкорковые области, средний мозг и подкорковые области и четыре важные стадии в развитии человеческой коры мозга, которые мы назвали начальной корой, ранней корой, примитивной корой и сложной корой.

 

Теперь, что можно определить именно как человеческие способности, до которых развился человеческий мозг?

 

Какие функции отличают здоровых детей от больных? В каких функциях наши дети с повреждениями мозга отставали?

 

Они читали, слышали (понимая речь), осязали, ходили, говорили и умели писать. Я назначил колонку для каждой функции.

 

Однако, функции чтения, понимания, осязания, ходьбы, речи и письма не были действительно полностью функциональны до возраста шести лет у обычного ребенка, но было необходимо иметь возможность оценить ребенка в любом возрасте. К счастью, у нас была собрана информация по всем существенным шагам в семи критических стадиях развития для каждой из этих шести функций. Мы могли проследить каждую из них назад к рождению.

 

Оцените статью
DETIUA.COM