Это объяснило, конечно же, почему «непривилегированные» дети с повреждениями мозга, как мы помним, добились большего прогресса, чем дети, которых мы лечили столь напряженно классическими методами. Мать не дала нам возможности затормозить ребенка лечением, но вместо этого отвезла его домой, поместила его на пол и разрешила ему делать то, что хочется. Теперь было видно, что этим «непривилегированным» детям хотелось ползать на животе или на четвереньках. Действительно, не нужно никаких привилегий! Дети инстинктивно продемонстрировали больше здравого смысла, чем наш высоко специализированный мир.
Это был 1952 год, и мы нашли наш первый метод лечения: ребенок с повреждением мозга, не умеющий ходить, должен проводить свой день на полу в положении «лицом вниз». В качестве единственного исключения из этого правила его можно было поднять с пола, чтобы покормить, помыть, пообщаться и проявить свою любовь.
Ребенок с повреждением мозга, который мог ходить, но делал это плохо, предавался
ползанию на животе и четвереньках ежедневно. Ребенка, умеющего ходить хорошо, но не бегающего достаточно хорошо, также просили ползать на животе и четвереньках ежедневно. Мы также, конечно, давали ему возможность бегать каждый день.
По этой простой программе мы впервые увидели результаты, от которых действительно появлялась надежда — материальные, существенные, безошибочные результаты. Многие из наших детей улучшились больше, чем за все предыдущие годы. Результаты, однако, были разными и заставляющими задумываться.
Некоторые быстро продвинулись от беспомощности до ползания на животе и на четвереньках, но не могли стоять или ходить. Некоторые научились ползать на животе, но не на четвереньках. Другие научились ходить, но не бегать. И, конечно, были дети, которые не научились целеустремленному движению вообще, и не смогли воспользоваться преимуществами новой свободы.
Действительно, хотя многие дети продвинулись на одну стадию или на две, они все равно попадали в ту или иную из пяти категорий, которые мы отметили ранее, а именно:
1. Те, кто не могли двигать руками и ногами.
2. Те, кто могли двигать ими, но не могли ползать на животе.
3. Те, кто могли ползать на животе, но не могли ползать на четвереньках.
4. Те, кто могли ползать на четвереньках, но не могли ходить.
5. Те, кто могли ходить, но не могли бегать.
Дети останавливались на одном из пяти определенных этапов, которые, как мы ранее выяснили, были важны для развития нормальности.
Однако, они остановились, вместо того, чтобы продолжать, беря пример с нормального ребенка. Вставал вопрос: что остановило их?
ДОРОГА ПЕРЕКРЫТА — ПОВРЕЖДЕНИЕ
Теперь у нас начался прилив идей. Идеи появлялись свободнее и быстрее, чем когда-либо прежде — настолько быстро, что мы не могли разрабатывать их все сразу. Вместо этого, мы решили исследовать их последовательно, по одной, тщательно изучая каждую, в то время как остальные ждали своего часа, сдерживая наше нетерпение начать наступление на всех фронтах сразу.
Ответ на загадку под названием «ребенок с повреждением мозга» был далек от ясного, но мы начали воздвигать каркас, на котором мы могли закрепить кусочки информации, по мере их обнаружения. Мы теперь знали, как здоровые дети росли и развивались, и что происходило с больными детьми, когда им давали равные возможности, поместив их на пол.
Мы были особенно очарованы одной группой детей. Это были дети, которые извивались подобно рыбе, ползали подобно саламандре, ходили на четвереньках, подобно четвероногому животному, но резко остановились на ходьбе.
Почему эти дети не могли ходить? Совершенно ясным было то, что они ползали на четвереньках свободно. Они могли двигать руками и ногами, они хорошо балансировали. Их тела были в порядке. Почему эти дети не ходили? Казалось, что эти дети имели все необходимое для ходьбы, и все же они этого не делали. Почему? Почему? Почему?
Внезапно, ответ явился перед нами — совершенный, ясный и красивый по своей простоте.
На самом деле, мы получили этот ответ несколько лет раньше, однажды вечером или, возможно, в течение сотни вечеров с Тэмплом Фэем. Он был художником слова и хорошим рассказчиком, этот нейрохирург, и он мог сжать миллионы лет в один вечер для нас, объясняя функции центральной нервной системы. Оно говорил нам что-то вроде этого: «Каждое земное существо имеет достаточно спинного и головного мозга, чтобы выполнять функции, которые от него ожидают. Он также имеет всю нервную систему, которой обладают существа, стоящие ниже его в животном мире. То есть, оно имеет то, что ему нужно, а также то, что было нужно всем предшествовавшим ему существам.