«…Люди из Институтов Достижения Человеческого Потенциала, которые выдержали критику, а иногда и прямую враждебность тех из нас, кто является их коллегами, претендуют на создание системы неврологического лечения. Но мы знаем, что это не так. Правда состоит в том, что эти люди исследовали всю область неврологической реабилитации, и только они одни ответственны за то, что впервые в мире нам указали на то, что повреждение головного мозга находятся в мозге и что, если мы хотим лечить людей с повреждениями мозга хоть с какой-нибудь надеждой на успех, мы должны лечить сам мозг. Они показали нам снова и снова, что это возможно и как этого можно достичь».
Хорошо, что я знал, о чем я собирался говорить в самом начале, потому что мои глаза затуманились, и я не различал своих записей. Самое важное из моего доклада, который я представил конгрессу, приведено ниже в этой главе. Я начал так:
МЕОС КАРОС Амигос Э КОЛЕГОС, МЫ все вместе прошли через многие трудные и напряженные годы. Непосредственно для меня этот период составляет более тридцати лет. Я предполагаю, что невозможно было избежать того, что эти годы были отмечены не только поисками, открытиями и наградами, но также и ссорами, взаимными обвинениями, нападками и отражениями нападок, так как человек всегда боялся перемен. Также очевидно для всех нас, что величайшие проблемы, которые стоят перед детьми всего мира и, следовательно, перед нами, не оставляют времени для «семейных» ссор. Прошлое расписалось в своей полной беспомощности в отношении ребенка с повреждениями мозга, так же как и в отношении его родителей. Давайте сегодня похороним прошлое с его взаимными обвинениями навсегда. Конечно, мы больше не беспомощны.
В течение этой недели Вьт выслушали двух Мэгги. Маргарет Руд -мой друг — она говорила с Вами о невралгии. Вы, должно быть, поняли, что она знает кое-что ценное для детей всего мира. Для пользы детей давайте использовать это и похороним непродуктивное прошлое.
В течение этой недели Вы выслушали также Маргарет Нотт. Она тоже мой друг, и она тоже говорила с Вами о невралгии. Вы, наверно, поняли, что и она знает кое-что ценное для детей всего мира. Для пользы родителей давайте, используем это и похороним прошлое, в котором нам особенно нечем гордиться.
В течение этой недели мы не слушали Бобатов, но все мы знаем об их работе. Бобаты — мои друзья, и они могут поговорить о невралгии. Вам известно, что они знают кое-что ценное для детей всего мира. Ради Бога, давайте используем это и похороним навсегда ссоры прошлого.
Давайте продолжать работу.
Похоже на то, что моя собственная работа в Южной Америке теперь приближается к концу.
Очевидно, что жаркие споры, которые мешали Вам слушать друг друга, теперь сменятся честными незначительными разногласиями и взаимоуважительными обсуждениями.
Мой поклон Вам как специалистам и людям доброй воли: я оставляю Вас вашим собственным высокопрофессиональным лидерам в Южной Америке — доктору Верасу, Брандао, Лейтао, Фонтес-Лиме, Сильве, Секиеросу, Брандту, Креспо, Порто и остальным.
Я надеюсь на Вас, что Вы научите нас чему-нибудь в будущем, как нам выпала честь научить вас чему-то в прошлом. Я полагаю, что блестящая работа доктора Раймундо и Хосе Карлоса Вераса в лечении синдрома Дауна является только первым в длинной цепи больших прорывов, когда ученики становятся учителями.
Что касается нас, то мы должны теперь обратить наши взоры к нашей Северной Америке, где сражения, ссоры и взаимные обвине-| ния бушевали дольше и сильнее всего, и к Европе, где все еще только начинается. Мы должны работать, надеяться и еще молиться, чтобы те из нас, кто взял на себя ответственность за ребенка с повреждением мозга, так плотно займутся поисками новых, лучших ответов для этих детей, что останется достаточно времени лишь для их обсуждения, но не будет времени совсем для разрушительных и оскорбительных нападок друг на друга.
Кажется, сейчас самое время отложить бесконечные теоретические рассуждения, которые иногда нам так нравились и которые иногда мы так ненавидели в течение последних трех десятилетий, и взглянуть на некоторые очевидные факты, которые могут быть так же интересны, как и теория, и важны настолько, чтобы вспомнить о том, что теория, которая не приводит ни к какому результату, не стоит ни гроша. И наоборот, одинаково верно, что, если система приводит к реальным результатам, можно разумно полагать, что нет необходимости в теории, поддерживающей ее.
